Емельян Пугачев. Книга 2 - Страница 68

— Приведи сюда самого главного, самого высокого, что подходил к царице.

Адъютант побежал через анфиладу комнат и скоро вернулся.

— Генерал Потемкин, — сказал он — ожидает вашу светлость в Круглой зале.

Охмелевший принц не без гримасы досады пожал плечами, но все же поспешил за адъютантом.

В небольшом круглом зальце, куда он вошел, никого, кроме Потемкина и его свиты, не было. Потемкину было известно о странном поведении принца в зале. Он сидел за овальным столиком, на котором помещался графин с винным крепчайшим спиртом, разбавленным ямайским ромом, и два больших кубка. При появлении принца Потемкин поднялся.

— Ваша светлость, — сказал он по-французски, и его живой глаз заулыбался. — Перед началом нашей беседы мы, по русскому обычаю, должны осушить с вами кубки в честь всероссийской императрицы, — и он подал принцу до краев наполненный кубок.

Принц тянул обжигающий напиток долго. Покончив, наконец, он выпучил глаза и с головы до пят встряхнулся. Принц и Потемкин разговаривали стоя.

— Генерал, — начал Джехангир, — мне необходимы три женщины, которых я облюбовал: две беленькие в голубых одеждах и одна черненькая в белом.

Желал бы приобрести их в собственность. И чем скорее, тем лучше! Думаю, что сделать будет не трудно: женщины очень некрасивы собой, подслеповатые и кривобокие, и я надеюсь, что их владельцы не возьмут за них дорого… Я прошу, ваше превосходительство, оказать мне содействие.

— Но, ваша светлость, мы людьми не торгуем, — возразил Потемкин, и его мясистые напудренные щеки дрогнули в едва сдерживаемой улыбке.

— О, я привык, генерал, чтоб мои просьбы исполнялись, — задирчиво проговорил принц, и так как его ноги стали от выпитого спирта слабеть и подгибаться, он схватился левой рукой за край стола.

— Повторяю вам, ваша светлость, мы человеческими душами не торгуем.

— Генерал! — вскричал косноязычно принц. — Во-первых, я говорю о женщинах, а вы — о душах… И потом, вы говорите не правду. Я просматривал ваши газеты… И переводчик все утро читал мне объявления о продаже именно людей… душ…

— Гм, гм, — промычал Потемкин; по его высокому лбу скользнули морщинки. — В редчайших случаях, принц, некоторые хозяева действительно продают людей, но… только не на вывоз за границу, ваша светлость, только не на вывоз!

— Не правда, не правда, генерал! Мой человек вчера купил очень молоденькую красотку за горсть золота…

— Поверьте, принц, эта красотка будет от вашего человека отобрана полицией…

— Ошибаетесь, генерал. Ваша полиция получила две горсти золота и…

— Ваша светлость, — перебил его Потемкин, — прошу вас выпить кубок в честь вашей прекрасной Индии, — и подал Джехангиру до краев наполненный кубок.

— Гран мерси, гран мерси!

Потемкин выпил кубок не морщась; принц расставил ноги, на его лице изобразилось отчаяние, он пил огнеподобную жидкость большими глотками, с содроганием. Оправившись, он произнес вопросительно:

— Итак?

— Я должен сообщить вам, принц, что хотя наш закон иногда и потворствует землевладельцам, помещикам, продающим своих собственных слуг… Слуг, собственных! — особо выразительно подчеркнул Потемкин. — Но ведь вы… хотите купить не рабынь, а вольных титулованных дворянок: двух графинь и княжну.

— Тем лучше, тем лучше! — с азартом вскричал принц и, пошатнувшись, схватился за край стола уже обеими руками. — Вы, может быть, думаете, у меня не хватит средств? Генерал, мой друг, мой дорогой друг… Я люблю их… Я… я… я не могу без них существовать. О мои белоснежные богини!

Бог олло, бог керим, бог рагим… — он оторвал от стола руки, страстно всплеснул ими, и его отбросило в сторону.

Широкая грудь Потемкина приподнялась, бока заходили от скованного хохота, но он все-таки сдержался. А принц снова просунулся к столу, вцепился в него, как утопающий в плывущую корягу, и закричал:

— Пол-Индии за три северных жемчужины… Но я желаю видёть их обнаженными, подобно богиням. Позвать красавиц!

Потемкина как прорвало: уткнувшись лбом в пригоршни и вдвое согнувшись, будто у него внезапно схватило живот, он с грохочущим хохотом выбежал вон.

К пьяному принцу, изумленному поведением Потемкина, подскочил с поклонами старший евнух и засюсюкал:

— Сын солнца сияющего, брат луны, потомок великих моголов, владыко владык. Ты забыл припасть священными ноздрями к чудодейственному флакону и вдохнуть в себя живительную силу, возвращающую опьяненному ясность рассудка.

Принц достал волшебный флакончик для отрезвления, нюхнул, однако ноги его стали, как вата, он бессильно сел на пол, затем растянулся во весь рост по ковру, сплюнул, раскинул руки, пробормотал что-то и в момент заснул.

Его бережно положили на диван.

Потемкин, выскочив из зальца, как раз повстречал трех красавиц, прельстивших принца, — Шереметеву, Уварову и Строганову.

— Григорий Александрович, что с вами? — воскликнула черноглазая Шереметева. — Куда вы столь стремительно и в столь великом веселье?

Он приостановился, выпрямил корпус, раскрасневшееся лицо его все еще коробилось в гримасе смеха.

— Медам!.. О медам! Вы запроданы! За три миллиона! И завтра же едете в Индию! В качестве жен принца. Все три! Ха-ха-ха!.. — залился он. — Бегу за указом к её величеству… Вот, чаю, потеха будет.

Екатерина еще не ложилась на покой и, выслушав Потемкина, долго вместе с ним смеялась этой индийской истории. В приступе веселости она даже хотела тотчас же позвать к себе трех красавиц, невольных героинь сегодняшнего бала, и на сон грядущий слегка позубоскалить над потешной перспективой быть им, великосветским дамам, рабынями заморского ферлакура.